Отдавая – делай это легко - Страница 34

Том решил отдохнуть на скамейке, чужая боль оказалась энергозатратной забавой, но, приблизившись, понял, что место занято. На цветных деревянных полосочках ребенок с увлечением возился с игрушечными животными. Томаш остановился, в замешательстве разглядывая резиновых зверюшек, сильно походивших на реальных собратьев.

– Ищешь кого-то? – мальчуган поднял глаза.

Том хотел что-то ответить, но вдруг увидел, что этот мальчик был в… юбке! Вот так номер! Это девчонка!

Только очень коротко стриженная, почти под ноль. На голове под бейсболкой виднелся послеоперационный рубец.

– Ты что, ненормальный? – худенькое существо с глазами величиной с тарелку высовывалось из-под козырька. – Чего так пялишься?

– Это мне? – Том опешил. – А ты кто?

– Я – Полина, а ты кто?

– Привет, Полина, а что ты тут одна делаешь? – Том осмотрелся по сторонам, из взрослых поблизости – действительно никого.

– Организую похороны. Вот видишь этого носорога? Он сегодня в обед умер.

Полина закапывала носорога в горстке мелкой гальки под скамейкой. Ничего себе игра! Том стоял в полной растерянности, в детстве ничего подобного ему и в голову не приходило, а девочка имитировала похоронный ритуал, словно это привычная для нее игра, что-то вроде «дочки-матери».

– Грустная у тебя игра, Полина. Плохое настроение?

Девочка не ответила на вопрос, только подняла козырек повыше.

– А у тебя-то имя есть?

– Да, конечно. Меня зовут Том. Томаш – это полное имя, – он улыбнулся. Но Полина не отреагировала.

– Если хочешь принять участие в похоронах, можешь сеть рядом, – она зажмурилась и вытянулась, ее кожа под лучами яркого весеннего солнца казалась совсем тонкой, словно пергаментной.

– С чего ради ты решила, что я захочу? – он попытался изобразить равнодушие, сегодня парню явно не везло с женщинами. Но вопреки всему Том подошел и сел на скамейку, временно превратившуюся в погост.

– Вы, мужчины, абсолютно предсказуемы.

Том рассмеялся. Собеседница его забавляла манерами эдакой светской львицы в теле тощего котенка.

– Тебе сколько лет, Полина?

– Тринадцать, а что? – слова прозвучали так многозначительно, словно «восемнадцать», или даже «двадцать один».

– О, тринадцать. Это серьезно!

Том внимательно посмотрел на девочку. Врет, наверное, на вид – лет десять, от силы одиннадцать, такая щупленькая, маленькая.

– Так почему ты здесь одна?

Печаль в глазах ребенка на миг превратилась в волчью злость.

– Я жду своего брата.

Что-то было не так, Том это чувствовал, только не мог точно определить, где скрывается отгадка.

– Вот как. И давно ты его ждешь?

– Что ты прицепился? Сколько надо, столько и жду.

Она отвернулась. Звери выстроились в одну линию и по очереди стали бросать камешки на свежую «могилку» носорога. Том встал, похоже, он не очень ладил с детьми, точнее, не представлял, как с ними нужно обращаться, тем более с такими странными, как эта девочка. Может, погорячился насчет своего призвания?

– Как ты думаешь, с неба возвращаются? – спросила Полина и даже не обернулась, продолжала возиться с игрушками.

– С неба?

Интересно, о чем это она говорит?

– Я думаю, он решил проведать маму с папой, а потом и меня заберет.

Том снова сел. Девочка явно не в себе, к тому же совершенно одна.

– Послушай, Полина, может, тебя проводить?

– Ты что, оглох? Ясно же сказано, я жду брата!

Она снесла рукой всю похоронную процессию, и звери, отлетев пару метров в сторону, брякнулись на асфальт. В одно мгновение забавная девчонка обернулась диким ощетинившимся зверьком. Томаш встал, собрал игрушки и подал их девочке.

– Извини, я не хотел тебя обидеть.

Он держал руку протянутой, но Полина не спешила забирать своих зверей. Она смотрела на Тома в упор, словно старалась определить, не превратится ли ее игрушечный зоопарк в белый дым, стоит ей только коснуться чужой руки. Затем она все же взяла игрушки и засунула их в карман юбки. Карман оттопырился в сторону большим корявым наростом.

– Горячая, – она кивнула на его покрасневшую ладонь.

Томаш отдернул руку.

– Да, такое со мной бывает.

– А-а-а… Заболел, что ли?

– Да нет, что-то вроде аллергической реакции.

– Это такая болезнь? – не унималась Полина.

– Нет, не совсем, просто иногда люди могут реагировать на некоторые вещи, например, на цветы или на духи, они чихают, у них слезятся глаза. Или на продукты: если у человека аллергия на клубнику, то он может покрыться сыпью, съев всего лишь одну ягодку.

– Понятно, а у тебя на что аллергия?

– Полина! – со стороны аллеи раздался громкий окрик.

Пожилая женщина в очках, явно рассерженная, несмотря на то, что была в узкой юбке и на каблуках, двигалась к скамейке размашистыми мужскими шагами.

– Полина, ты опять за свое! Полина, ну что мне с тобой делать!

– Это за мной, – девочка сникла, словно ее вытаскивали из зрительного зала, не позволив досмотреть конец увлекательного фильма.

– Ты же сказала, что за тобой придет брат! – Томаш насторожился.

– Он, наверное, опаздывает.

Полина встала и посмотрела на Тома. Боже, каким мучительным и тоскливым был ее взгляд. Томаш передернулся: что могло произойти с ребенком, чтобы вместо веселых детских забав он играл в похороны?

* * *

– Привет, – Томаш заглянул в гостиную, послал воздушный поцелуй матери и тут же просочился в свою комнату.

Скинув куртку и бросив как попало рюкзак, он пошел в ванную – душ сейчас просто необходим. Он стоял, направив сильный поток воды прямо в лицо. Но глаза Полины так и не удалось смыть из памяти. Она не давала ему покоя весь оставшийся день. Ее худенькое личико под козырьком, прозрачная кожа, и вся она такая тоненькая, наверное, совсем легкая, если взять ее на руки. И она страдала, что-то непоправимо страшное произошло в ее жизни. Том не был уверен, но эта начатая история затягивала его, захотелось пробраться в самую пучину, докопаться до сути. И помочь. А вдруг он и правда сумеет помочь?